«Дыню привезешь?» - спрашивали меня знакомые перед отъездом в Самарканд на четыре дня больших зимних каникул. Я честно отказывалась – тяжело таскать. Хотя не сомневалась, что они в солнечном Узбекистане есть в январе. В общем, ехала я туда буквально с чистого листа, без малейших представлений. Знала только, что городу этому 2750 лет. В связи с пятницей расскажу, чем он удивил.
Сначала удивила погода. 4 января в Самарканде лежал снег. Местные говорят, это нетипично, слишком холодно.
На улице было -7-100C. Через день – уже +7-100C. Для дынь все равно недостаточно, но для осмотра города – вполне комфортно.
От трех медресе на площади Регистан дух захватывает. От того, что попадаешь в картинку из энциклопедий и учебников про средние века, причем совершенно другой культуры. От того, насколько она глубока и красива.
Здание слева – медресе Улугбека. Так звали любимого внука великого Тимура (Тамерлана). Для всех его внуков лучшим подарком было оружие, а этот любил книжки и звезды. Воинственный дед не перечил и помогал парню развиваться. Тот вырос в ученого астронома. В 1417—1420 гг. построил медресе, там учили математике, геометрии, логике, естественным наукам, сводам учений о человеке и мировой душе и богословию; Улугбек сам там тоже преподавал. Впечатляющая личность.
Еще Улугбек построил обсерваторию. От нее осталась только подземная часть квадранта.
Несколько лет назад остатки квадранта покрыли куполом, рядом открыли музей. С помощью квадранта Улугбек составил астрономические таблицы. Очень точные. Можете судить сами.
Вообще в памятники истории в Узбекистане серьезно вкладываются. Например, над могилой имама Аль-Бухари, известного богослова, поставили вот такой мавзолей из оникса.
18-метровый склеп построен над останками пророка Ходжи-Данияра (он же – библейский пророк Даниил). Его останки привез в Самарканд Тимур из города Сузы. Говорят, если загадать желание и трижды обойти надгробие, желание сбудется. Неважно, мусульманин ты или православный.
А вот людям в Узбекистане живется не так хорошо, как памятникам. Мне так показалось. Во многих многоквартирных домах Самарканда нет центрального отопления. То есть батареи есть, но они холодные. Люди обогреваются либо буржуйками, выводя трубу через стены наружу, до крыши, либо вот так, газом. Чтобы подольше сохранить тепло, на плиту кладут кирпич. С газом бывают перебои. Местные объясняют: всем не хватает, газ идет на экспорт.
Вообще народ здесь душевный, несмотря на внешнюю суровость. Вот живописные мужики хмуро играют в карты. Подошла. Смотрят, молчат. Можно, говорю, сфотографировать? Тыщу рублей давай, и нет вопрос, отвечают. И щурятся. Улыбаюсь. Они улыбаются в ответ. Откуда, спрашивают. Из Москвы. Двое из четырех вскочили: а с какой улицы, какое метро? А я там работал! И я! Ну как там у вас? И в конце – передавай привет Москве!
Самолет из Москвы в Самарканд 2 января был полон молодых парней и мужчин средних лет. Когда приземлились, сдержанные тихие узбеки хлопали, смеялись и чуть не кричали «ура!». 8 января «Боинг» с такими же пассажирами на борту приземлился в Москве в гробовой тишине. Люди прилетели на работу. В Узбекистане ее не найти, это не новость. Вот так выглядят 100 долларов в местной валюте, тысячными купюрами.
При входе на рынок со всех сторон слышно: «Доллары, российские, доллары, российские…». Здесь за валюту предлагают больше, чем в банках. Местные говорят, что они доллары купить не могут, только сдать.
По поводу местных цен. Только один пример. Обед: 1,5 кг цыпленка табака, четыре салата, две лепешки, три чайника чая – 600 рублей на наши деньги, включая чаевые. Это очень приличный ресторан Самарканда, с хорошей посудой и мебелью, по местным меркам – дорогой.
Но небогатая жизнь не мешает гулять с размахом. Местные принимающие товарищи пригласили взглянуть на узбекскую свадьбу. Говорят, будет человек 200-300. Пришла. Оказалось – 800. Это – вид зала в ширину. В длину он раза в 2-2,5 больше.
Столы покрыты закусками чуть ли не в два слоя, на каждом – по паре бутылок водки (вполне приличная), бутылка вина (вина, увы, не самая сильная сторона местной вино-водочной промышленности), и напитки, как здесь называют фанту и колу. Торт ставят сразу. Потом приносят супчик с бараниной и местным горохом, причем все будут доказывать, что жир в нем – ну очень полезный, «научно доказано!», надо обязательно «попробовать до конца».
После супа обычно подают плов. Вот такой, в большой тарелке. Ставят перед двумя-четырьмя гостями, и все едят своими ложками из одной тарелки. Если смогут – после закусок и супчика.
Рис для плова можно купить на рынке – настоящий, узбекский. Продают его очень колоритные женщины.
Хотя в Москве плов все равно не получится таким, как в Самарканде. Местные рассказывают, что даже лепешки невозможно повторить: и муку, и печь, и даже воду привозили узбеки в Москву, но хлеб был не тем, что в Самарканде. Говорят, нужен еще воздух.